Иван Сабило - Крупным планом, 2006[роман-дневник]
Встречал нас муж моей младшей сестры Валентины — плотный, коренастый Миша Кирильчик. Сперва он встретил меня, потом мы с ним — Галину, а напоследок — Ольгу и Сашу.
Миша, обычно разговорчивый, молчит, загадочно улыбается в чёрные густые усы. Будто что-то знает и не говорит. Пока ждали наших москвичей, Миша не проронил ни слова. Даже когда показывал нам с Галиной новенький, недавно возведённый железнодорожный вокзал, только и буркнул, что подобного вокзала нет во всей Европе.
— В Восточной? — уточнил я, чтобы хоть как-то его разговорить.
— Во всей, — сказал он. И больше ни звука.
— Миша, не томи, выкладывай, что случилось, — весёлым, но и приказным тоном потребовал я.
— Ничего особенного, живём.
Встретили молодых — стройные, просто, элегантно одеты: дочка в строгом тёмном костюме, Саша — в чёрных брюках и светлом пиджаке, надетом на белоголубую полосатую рубашку. Иногда мне кажется, что он похож на молодого Алексея Баталова.
— Как доехали? — спросила Галина.
— Отлично! — ответили оба. Дочка добавила: — Даже не думала, что Минск так близко от Москвы.
Миша повёл нас по подземному переходу, но в противоположную сторону от метро. Вышли на улицу Дружную. Здесь кольцо многих автобусных маршрутов. Вот и наш, 81-й. Но Миша ведёт дальше. Подходит к белому фольксвагену, открывает багажник.
Мы в недоумении.
— Твоя? — спросил я.
— А то!
Саша и Ольга переглянулись. Они тоже хотят машину.
— Почём нынче такие? — спросил я, усаживаясь на переднее сиденье.
— А как ты думаешь?
— Ну, тысяч пять-шесть америкашек.
— Семьсот баксов!
— Ты что?!
— И ни копейки больше. Дохлик, конечно, четырнадцать годков, но функцию свою выполняет.
— А права? Когда же ты успел выучиться?
— Права были.
— Да, Миша, ты нас удивил, — сказала Галина. — Есть такие мужчины: вроде бы простые с виду, вроде бы всё нам про них известно, и вдруг случайно узнаёшь, что и водительские права у них, и офицерское звание. И не какой-нибудь там лейтенант или капитан, а майор или даже полковник. Ты, случайно, не офицер?
— Нет, хотя после армии служил в милиции.
— И почему не остался?
— Потому что скоро понял: не моё. Не могу я, как собака, жить и действовать по команде. Я — вольный птах, мне подавай свободу.
Мы знали, что в своё время, ещё до армии, он окончил техническое училище, где получил профессию газового оператора. И теперь занимался крайне полезным делом — установкой и ремонтом бытовых газовых плит.
Когда тронулись, я сказал Саше и Ольге, что им тоже нужно купить машину. Именно здесь, в Минске, где они значительно дешевле, чем в Москве и даже в Питере.
— Дешевле не получится, — сказал Саша. — Немалые деньги нужны, чтобы её растаможить. То самое и выйдет.
— Саша прав, — сказал Миша. — У нас граница с Западом, потому дешевле… Куда едем?
Я сказал, что молодым нужно показать город, поэтому вперед, по проспекту Скорины. Я буду путеводителем.
«Малая Родина»?.. Если Родина — мать, как же она может быть малой?
Раннее утро субботнего дня. Проезжая часть и тротуары ещё не просохли от ночного дождя. Машин и пешеходов немного, и, наверное, поэтому особенно бросается в глаза, сколь чисты и ухоженны улицы и площади майского Минска.
Выехали на Московскую улицу. Указывая на массивное многоэтажное здание института культуры, сказал, что оно стоит на том месте, где прежде находился мой дом. В него меня привезли новорожденного.
По длинному путепроводу над железной дорогой выезжаем на площадь Ленина. Массивное, строгое до лапидарности здание Дома правительства. Перед ним — черный памятник вождю, где он стоит, положив обе руки на барьер, который словно не пускает его шагнуть на площадь. Слева — педагогический университет имени Максима Танка. Раньше он носил имя А.М. Горького. Это неправильное название. А.М. Горького не было, был А.М. Пешков, а М. Горький — писательский псевдоним.
Справа — здание Белорусского госуниверситета. Если войти под арку, отделяющую его от горисполкома, будет ещё один университет — медицинский. Впереди, справа, на улице Свердлова — бывший институт народного хозяйства, сейчас тоже университет. Слева — величественный Красный костел. Действующий. В советские времена в нём работал польский театр, потом был Дом кино, а потом хранились декорации киностудии «Беларусьфильм». Чуть дальше — гостиница «Минск». Когда-то я, будучи учащимся индустриального техникума, проходил практику на её строительстве — таскал раствор и кирпичи. Справа, на углу проспекта и улицы Володарского — Главпочтамт. Слева, чуть в отдалении, тюрьма. Сюда в юности я приносил передачи своему другу Валику… Слева, на углу проспекта и улицы Урицкого — дом с колоннами и без опознавательной вывески — здание КГБ. Справа, на Комсомольской улице — памятник Дзержинскому, родившемуся неподалеку от Минска. Здесь же, рядом, улицы Маркса, Энгельса, Кирова…
— То есть названные в память о людях, которые не имели никакого отношения ни к Минску, ни к Белоруссии? — спросила Галина.
— Конечно, это странно, что сохраняются такие названия, — сказал я. — Беларусь, её жители отличаются особым, народным консерватизмом. Беларусь, наверное, единственная из республик бывшего Советского Союза после Революции не поменяла название ни одного своего города. Минск, Гомель, Брест, Витебск — все остались. И даже малые города, такие как Слуцк, Лида, Заславль, Орша, Марьина Горка и другие, сохранили свои исторические названия. А вот улицы…
— Такое время было, — сказала Ольга. — Революционный подъем, сплошные герои, переворотчики, идеологи…
— Да какие герои Володарский и Урицкий! — вступил в разговор Саша. — Один — средненький газетчик, убитый эсером в Петрограде, второй — руководитель Пе- трочека, убитый юным поэтом Каннегиссером там же.
— Но с какой стати здесь, за тыщу километров от Питера, называть одну из центральных улиц его именем? — спросила Галина. — Это при том, что в Питере уже нет Кировского моста, есть Троицкий, нет оперного театра имени Кирова, есть Мариинский…
— Жаль, не живу в Минске, — сказал я. — Собрал бы массы и повел их требовать переименования. А какие бы дал имена? К примеру, «Улица архитектора Ланг- барда». Это его монументальные здания пощадила война: Дом правительства, Дом офицеров, здание Академии наук, театр оперы и балета. Дал бы героическое название: «Улица генерала Доватора» — это он, белорус, пал смертью храбрых под Москвой, командуя гвардейским корпусом казаков-кавалеристов. В Москве такая улица есть…
